В истории Чечни и России широко известен ряд достойных имен чеченцев, прославившихся в той или иной сфере. В связи с некоторыми факторами эти чеченцы оказались еще в детстве в России и воспитывались в русском обществе. Несмотря на многие субъективные и объективные причины, многие из этих людей сумели поднять свои имена на высокую ступень. Эти имена не требуют дополнительных упоминаний в широком круге чеченского, да и всего российского общества, их дела говорят за себя. Это академик художеств Петр Захаров, генерал-майор Александр Чеченский, майор Бота Шамурзаев. Достаточно много написано об Александре Чеченском и в научных кругах, художественной литературе, публицистике. Каждый чеченец знает, что Александр Чеченский начинал свою военную карьеру в русской армии в чине офицера и прошел всю Отечественную войну 1812 года, дойдя до Парижа, и после войны получил воинское звание «генерал-майор». Отрадно, что, по некоторым данным, этот генерал-чеченец, русский помещик, впервые в России начал освобождать своих крепостных крестьян от этого ярма задолго до официальной отмены крепостного права в России 19 февраля (3 марта) 1861 года. Широко известен и генерал Н.Н. Раевский, ставший Александру вторым отцом и воспитавший его.
17 июля 1785 года полк Де Пиери форсировал Сунжу. Узнав, что почти все взрослое мужское население ушло из селения, русские солдаты напали на старинное селение Алды. Во время этого разбойничьего набега царских солдат на селение Алды, ребенком шести лет, Али (Александр) оказался в плену у русских, а родители его в тот же день погибли в этом неравном бою.
Нам известно из разных публицистических работ, что при жестоком и коварном набеге солдат и казаков А. Ермолова было стерто с лица земли еще одно, одно из сотен таких же чеченских селений — Дади-юрт. Единственным ребенком, оставшимся в живых в этом селении, найденным после сражения возле тела убитой осколком пушечного ядра матери, был и Петр Захаров. Двоюродный брат прославленного на Кавказе своей кровожадностью и коварством А.П. Ермолова, Николай Ермолов, проявив благородство и высокую человечность, преодолевая огромные трудности при устройстве его на обучение, воспитал и дал образование мальчику-чеченцу.
В шестилетнем возрасте попал в руки царских солдат и тоже каким-то чудом остался в живых Бота Шамурзаев. Его имя тоже широко известно в чеченском обществе и российских научных кругах. Но истинную честь воздал его имени великий Лермонтов, сделав его прототипом своего героя в поэме «Измаил-Бей». Бота Шамурзаев дослужился до чина майора в царской русской армии, но затем, увидев жесточайшее истребление своего народа, присоединился к чеченскому сопротивлению и являлся одним из наибов имама Чечни и Дагестана.
Но знают ли в научных или журналистских кругах имя еще одного чеченца, оказавшегося волей судьбы на стороне врага, уничтожавшего в то время его малочисленный народ. Почему имя генерал-майора царской армии Валериана Чеченского оказалось затертым на пыльных полках истории? На этот вопрос пробует ответить автор серий книг «Знаменитые чеченцы» и «Знаменитые ингуши», широко известный поэт, публицист, ученый Муса Гешаев. Муса Баудинович волей судьбы, в поисках материала об Александре Чеченском, оказывается в Российском государственном военном архиве. Совершенно случайно он наткнулся тогда еще на архивную карточку с именем Валериана Чеченского. «Я еще ни разу не слышал о таком имени, и мне показалось, что это имя работники архива случайно спутали с именем Александра Чеченского. Я расспросил у них о Валериане Чеченском. Я был совершенно ошарашен, когда мне сообщили, что Александр и Валериан — это два разных человека, оба являлись генералами царской русской армии и оба по своему происхождению относятся к чеченцам», — вспоминает М. Гешаев в своем третьем томе «Знаменитых чеченцев»
Как собственноручно писал сам Валериан Чеченский, он родился в 1812 году, 20 марта. Он тоже, будучи ребенком, оказался в плену у русских в одном из очередных разбойничьих нападений царских войск и казаков на чеченские селения. У Валериана не оказалось ни протеже, пожелавших позаботиться о его судьбе, ни приемных родителей, и он рос в чужом краю совершенным сиротой. Нашлись люди, которые помогали ему и еще в детстве позаботились о том, чтобы окрестить его. Ему было шестнадцать лет, когда он оказался рядовым солдатом пехотного полка фельдмаршала князя Паскевича-Эриванского. В 1829 году Валериан участвует в войне с турками, и здесь он получает за храбрость свой первый орден Св. Георгия и чин прапорщика. Затем его переводят по собственному прошению в Тифлисский егерский полк. После этого он быстро продвигается по офицерской карьерной лестнице: подпоручик, поручик… Получает он и очередную награду – орден Св. Анны четвертой степени с надписью «За храбрость». К этому времени Валериан — штабс-капитан и командует ротой солдат. Затем его назначают командиром Тифлисского губернского батальона и за отвагу в войне с турками в 1872 году ему присваивают воинское звание майор, награждают орденом Св. Владимира с мечами и бантом. В 1857 году Валериану присваивают звание подполковника и награждают памятным знаком «За двадцатилетнюю службу государю» и орденом Св. Станислава. Еще через два года его награждают орденами Св. Станислава и Св. Анны. В 1870 году ему присваивают звание полковника. За многолетний ратный труд и по собственному прошению, в связи с пошатнувшимся в боевых условиях здоровьем, командира Тифлисского губернского батальона Валериана переводят на более спокойную службу. В 1872 году, учитывая его большой жизненный опыт, полковник Валериан Чеченский избирается членом судебной коллегии Кавказского военного округа, с одновременным сохранением за ним должности командира батальона. В 1874 году он командует Кавказским пехотным батальоном. Затем Валериан Чеченский руководит Ахалцахским военным госпиталем, с сохранением за ним должности командира батальона. И до выхода на пенсию Валериан Николаевич служит при штабе Кавказского военного округа.
В 1881 году, 4 февраля, выходит приказ военного министерства об отставке из вооруженных сил Валериана Чеченского — с присвоением ему звания генерал-майора. Валериану Николаевичу Чеченскому назначают пожизненную пенсию казначейства 860 рублей, с получением в Тифлисском казначействе. Всего в царской русской армии он прослужил более 51 года. В связи с его уходом на пенсию, генералу выделили земельный участок в 200 гектаров на прикубанских землях. Уже в пожилом возрасте, когда ему исполнилось 70 лет, на землях, которые ему были выделены за многолетний ратный труд, он построил дом и оставшуюся жизнь прожил со своей женой Марией Федоровной. Валериан был женат дважды, но наследников после него так и не осталось. Кто унаследовал его земли и дом, об этом сведений нет никаких.
Естественно, у нас возникает еще много вопросов, остается много неясностей в биографии этого человека. Как же все-таки получилось, что Валериан Чеченский беспрестанно воевал столько лет. Здесь нам помогут записи самого генерала, вернее, перечисление некоторых дат военных действий, в которых он лично участвовал: 1832, 1834, 1837, 1840, 1841, 1846, 1847, 1849, 1852, 1853, 1856… Судя по этим датам, нам становится ясно, что эти кровопролитные сражения проходили с горцами Северного Кавказа, в основном в Чечне и Дагестане.
Небезынтересно было бы задуматься над душевным состоянием этого чеченца, коварством судьбы предопределенного узреть все бесчеловечные жестокости, которые творились царскими солдатами над его же народом. Нам остается лишь добавить некоторые краски к нашему воображению, пытаясь изобразить этого человека, портрет которого время не смогло донести до нас. Мы можем лишь волею своей мысли, с высоты современной исторической реальности поставить себя на место этого, в принципе, несчастного человека. Возможен ли был практически его отказ от участия в истреблении собственного народа, как рядового солдата царской русской армии, который, будучи шестнадцатилетним мальчишкой, уже принял присягу и оказался, в принципе, в роли солдата с правом меньшим, чем крепостной крестьянин. Учесть надо и то, что чудом выживших в этой кровавой бойне мальчишек-горцев часто увозили в Россию, их крестили, они забывали свой родной язык и тем более культуру. Вспомните мальчика Маугли, он же реально мыслил себя волком. Валериан тоже впитал в себя чужую культуру, и она стала ему родной, другой он не знал. Таких горских детей, плененных и увезенных в Россию, а затем, вложив в их руки оружие, отправляемых на уничтожение собственного народа, было много и повсеместно. Надо понять и учитывать и тот факт, что не все горцы воевали против российских колонизаторов. Много было представителей Дагестана, были и представители Чечни и других народов всего Кавказа в рядах царских солдат и офицеров, воюющих с горцами. Казаки, активно расселяемые царской администрацией на горских землях, полностью поддерживали и активно участвовали во всех истребительных походах русской армии против горцев. Эту пеструю картину неоднородности рядов царских солдат и офицеров, на мой взгляд, тоже надо учитывать. У читателя может сложиться мнение, что я пытаюсь оправдать неоднозначный образ этого человека и его поступки, которые, между прочим, предполагали жестокость, пролитие крови ни в чем не повинных людей, женщин, стариков, детей, в том числе и грудных. Я лишь стараюсь проанализировать жизненную ситуацию Валериана Чеченского. Жестокость в этом мире нельзя оправдать ничем, за каждую отобранную жизнь человек должен держать ответ не только перед Всевышним. Следует подчеркнуть еще и тот факт, что из множества представителей горцев, солдат царской армии, подавляющее большинство не дожили до офицерских погонов и орденов, не говоря уже о генеральских чинах. Были и исторические факты проявления силы духа и благородства категорией таких людей. Бота Шамурзаев, к примеру, оставил реальную перспективу офицерской карьеры в царской армии и отказался истреблять собственный народ. Он тоже вырос среди чужих людей, и они ему стали близки по духу, но он увидел горе своего народа и вернулся к нему. Судя по уму и таланту этого человека, нельзя усомниться в том, что, останься Бота Шамурзаев в русской армии, он добился бы чина не ниже генерала.
Заглянув еще раз в дебри того жестокого и сложного исторического этапа времени, мы все-таки должны постараться понять таинственную фигуру этого генерала. У нас очень мало сведений об этом человеке, но прежде всего, несмотря на всю неординарность его образа, мы должны признать за этим человеком право называться чеченцем. Особенно,
как яркий исторический пример того, что малые дети чеченцев в тот жестокий век оставались не только без родителей, но и без целых своих селений, стертых с лица земли колонизаторами — «ермоловыми», ценна нам историческая личность Валериана Чеченского. Какими бы чинами, орденами его ни баловала судьба, все же, на мой взгляд, очень печальная участь постигла этого чеченца. Правильно ли в своей жизни поступил Чеченский, благородно или не совсем, решать одному Всевышнему.
Вахит Хаджимурадов,
учитель «СОШ с. Старый Ачхой»,
член Союза писателей России